Смешное кино и эстрадно-цирковые жанры

Образ трикстера

Трикстер не очень ловок в организации своих интрижек и адюльтеров, часто попадает впросак, ибо Вторая природа ему не вполне родная. Он не очень понимает работу ее механизмов. То есть он любит и хороший костюм, и шикарный автомобиль, но это главным образом потому, что блага цивилизации помогают тому, кто вечно пьян женщиной. А такой человек к любым делам культуры и общества непригоден. У него иное предназначение. Он — почитатель и жертва Великой Матери. В области природных инстинктов, разумеется, его также ожидают разочарования и провалы, но биокосмическая природа говорит о себе вполне ясным языком.

Феллини однажды заметил мельком, что в одном из его фильмов есть нечто от документальной ленты о жизни животных. Речь шла о «Репетиции оркестра», но в данном случае не обязательно уточнять. В критике и киноведении почему-то принято с недоверием относиться к высказываниям Феллини и видеть в них внутренние противоречия, случайные слова или необязательные импровизации капризного ума. Это неправильно. Художник вообще не обязательно говорит существенные вещи о своем искусстве или искусстве вообще, но попадает в точку тоже нередко.

Это очень многозначительно, что маэстро Феллини вспомнил о документальных лентах о жизни и поведении животных, когда говорил о своем кино. Я думаю, что его парадоксальное замечание имеет смысл применительно к таким фильмам, как «Рим», «Сатирикон», «Сладкая жизнь», «Корабль плывет» и другим. Тому не противоречат и элементы ностальгических воспоминаний, фантастические грезы и странные видения в этих фильмах. Наблюдатель пытается воспроизвести в видимой форме грезы, видения и фантазии тех странных существ, поведение которых он почти документально запечатлевает. Точнее, он их реконструирует по методике «восстановления фактов».

Очень показателен в этом плане фильм «Амаркорд». Это своего рода документальное воспроизведение фактов и фантазий из молодости героя, очень похожего на самого Феллини. Там очень заметно ироническое отстраненное наблюдение. Объекты наблюдения — сплошь странные и забавные двуногие существа, все эти типы из провинциального итальянского городка 1930-х годов. Верующие и неверующие, элита и толпа, священники и проститутки, фашисты и антифашисты — все шуты гороховые.

Тут мы и смеемся Большим смехом. Мы разглядываем разнообразные подвиды двуногих и потешаемся. Конечно, эти подвиды гораздо более развитые и сложные, чем дубина-полисмен, дубина-лавочник и дубина-подрядчик в немых фильмах Чаплина. Но налицо развитие одной и той же установки. Перед нами довольно обширная палитра типов людей, которые пытаются выстроить свой символический ценностный мир. В результате — мягкое и незлое, но феерически балаганное зрелище всеобщей придурковатости и потешной нелепости. Сам Феллини говорил в одном из интервью, что он хотел показать «Городок как символ изоляции, разобщенности, тоски, отрешенности, распада, смерти».