Фантастические сериалы......................... 01 Мультсериалы.......................................... 04
Западные сериалы................................... 02 Наши сериалы.......................................... 05
Латиноамериканские сайты..................... 03 КВН........................................................... 06
Введите название фильма
Подарочные сертификаты..................... 07
Подарочная упаковка............................. 08
Дисконтные карты.................................. 09
Архив........................................................ 10
Новинки:
Наши плюсы:
Наши плюсы:
  • Гарантии самых низких цен и самого высокого качества!
  • Промо-Акции и сезонная распродажа, скидки на телесериалы и сериалы dvd! Скидки для Постоянных Клиентов, сезонные скидки(суммируются)
  • Круглосуточная работа и консультации без выходных/праздников (24/7)
  • Гибкий персональный подход к запросам Покупателя
  • Гарантия 3 года
  • КАК СТАНДАРТНЫЕ, ТАК И ПОДАРОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ (оригинальная упаковка)

Ваши Мечты Сбываются!

популярное:

Сериал «4400» ........................ купить »
Сериал «Остаться в живых» .... купить »
Сериал «Побег из тюрьмы» .... купить »
Сериал «Клава Давай» ........... купить »

Смешное кино и эстрадно-цирковые жанры

Дихотомия искусства и псевдоискусства

Сегодня книгу Жоржа Баландье «Беспорядок: Похвальное слово движению» можно читать в любом направлении. Текст эмпирически, на уровне подсознания воздействует на реципиента. Этим отличается настоящее искусство конца XX—начала XXI века от так называемого псевдоискусства. Кредо современного читателя: не искать смысла. С одной стороны — из-за деструкции. С другой стороны — в искусстве последних лет и постмодернистском романе заложены структура и модель (очередной постмодернистский парадокс). Не нужно искать смысл в постмодернистском романе, Zwang zur Tiefe («необходимость глубины» — Зюскинд) несет разрушение. Смысл ужасает. Глубина убивает. Молодые писатели желают быть нарочито поверхностными и поднимают бокалы за легкомыслие. Во всех постмодернистских романах внешне налицо презрение к глубине (и это наряду с тем, что как раз глубина-то в них и присутствует). Сама возможность «легкого» прочтения и приятия детектива или любовной истории «наивным» читателем доказывает это.

На смену традиционному повествованию все явственнее приходят комбинаторика и структурирование постмодернистского изложения: его ткань зиждется на «искусственной» конструкции, и оно следует правилам «игры в роман». Роман начинает становиться игрой, создающей определенные отношения между писателем, управляющим механизмами произведения, и читателем, принимающим участие в игре, так как он знает ее правила. Появляются культовые тексты и культовые писатели. Как не без иронии заметил Вячеслав Курицын, создать имидж великого поэта в данном случае и значит быть великим поэтом.

С одной стороны, постоянная изменчивость жизненных обстоятельств каждый раз требует оправдания необходимости реновации жизни, а с другой стороны, в литературе доминирует настроение повседневного мироощущения. Повседневными становятся непосредственный диалог различных культур, порой противоположных культурных начал, одновременность форм жизни, имеющих разные хронологические рамки, что неудивительно в эпоху туризма и телекоммуникаций', самолетов и факсов, компьютеров и клонирования. Постмодернизм базируется на праве сосуществования разностей. Многообразие выступает в качестве основ исторического познания и опыта свободы.

Постмодернистский индивидуализм имеет тягу к повышению качества частной жизни. Мораль начинает ориентироваться в зависимости от ответа на вопрос «Что это принесет мне?» Все больше граждан видят смысл жизни в личном счастье, движимые эгоизмом, они пытаются «наслаждаться жизнью». Невозможность и неспособность любить в сугубо индивидуализированном существовании становится темой многих литературных произведений. Вероятно, это результат главенствующего ныне чувства пресыщения политикой. В общеевропейском масштабе можно говорить о теории «номадологии» Жиля Делёза и Феликса Гват-тари, которая трактует эти тенденции возврата к сфере частного в духовной жизни Запада во многом как следствие потери идеологии и развенчание функции общественного человека. Страх перед концом тысячелетия и предощущение всевозможных катастроф столкнули слабое, фрагментарное сознание постмодерного человека с непосильным давлением масс-медиа, и человек обратился к последней возможности стабильных отношений — любви.

Возврат к списку