Разнообразие субкультур во второй половине ХХ века

Итоги 60-х годов
Важно отметить, что то, что происходило в рок-культуре в 60-е годы, не исчезло бесследно: множество разнообразных элементов ритм-н-блюза, кантри, рок-н-ролла, фолк-рока и в особенности психоделического рока послужило фундаментом для образования таких направлений, как арт-рок, джаз-рок, прогрессив-рок и т. д. — причем данное влияние затрагивает не только чисто музыкальную сторону, но и оформление постеров, обложек пластинок, драматургию и атрибутику концертов, постановки шоу и многое другое.

Мир рекламы
Интересно, что непосредственно своей работой в рекламном мире занимаются в основном лишь специалисты в сфере услуг: продавцы, бармены и официанты, стоматологи и косметологи, фотографы на свадьбах и т. п., то есть именно те, кто обеспечивает вечный праздник сытости и красоты. Редкие знаки механического труда — асфальтовый каток, машина для чистки льда — лишь снова отсылают к идее развлечения и удовольствия от езды по хорошим дорогам или от хоккейного матча. Мощные экскаваторы используются для игры металлическими бочками в некое подобие волейбола. Не видно даже строителей, элитные жилые комплексы уже сразу красуются в готовом виде.

Возрождение фестивальной деятельности
В начале 70-х, после трагических событий в Калифорнии, фестивальный бум утих, но фестивали не умерли. Идея оказалась на удивление живучей, плодотворной и принесла обильный урожай. И несмотря на то что содержательная и ценностная стороны феномена претерпели кардинальные изменения, эстетика и мировоззрение последующих эпох вписались в его контекст удивительно легко и органично. Тем не менее я сделала наблюдение, что если условно выделить внутри рок-фестиваля два аспекта — хеппенинг, как он понимался в психоделические 60-е, и галаконцерт, то можно ясно наблюдать тенденцию, при которой хеппенинг, игравший ведущую роль в американских рок-фестивалях 60-х годов, к 80-м постепенно отступает на второй план и уступает место концерту.

1-й Всесоюзный фестиваль самодеятельных рок-групп
Знаковое событие — 1-й Всесоюзный фестиваль самодеятельных рок-групп — проходил с 9 по 11 сентября 1987 года в семь часов вечера на открытой площадке Зеленого театра Подольского городского парка культуры и отдыха имени героя Советского Союза Виктора Талалихина. Он задумывался как грандиозный рок-концерт под открытым небом, прототипом которому послужил известный «Byдеток», и соответственно носил название «Советский Вудсток». В фестивале принимали участие 26 групп из 15 городов страны — от Таллина (J. M. К. Е.) до Новосибирска («Бомж», «Калинов Мост»), среди его участников такие имена, как «Зоопарк», «Телевизор», «Наутилус Помпилиус», «Бригада С», «Облачный Край», «Веселые Картинки», которые выступали «перед пятитысячной толпой русских рок-фанов, заполнивших городской Зеленый театр — открытую площадку формальной вместимостью 3500 человек».

Популярность идеи рок-фестивалей
Несмотря на то что сейчас в отечественных средствах массовой информации крайне мало внимания уделяется фестивалям вообще и рок-фестивалям в частности, сама идея их проведения в наше время приобретает все большую популярность, в Интернете существуют ссылки на несметное множество мероприятий, среди которых как ежегодные коммерческие мероприятия, такие как «Максидром», «Нашествие», «Крылья», «Рок против наркотиков», так и альтернативные проекты самой разной направленности и масштабов — начиная с таких, известных каждому, как фестиваль «Ethno-Life» на станции «Яхрома» и знаменитый Грушинский фестиваль в Самарской области и заканчивая локальными проектами только-для-посвященных, такими как «Пустые Холмы» в Калужской области под г. Таруса или московская «Игра в Бисер» в 2003 году.

Концертная атмосфера
Атмосферу на настоящем punkhardcore-концерте передать словами довольно трудно, потому как от грохота музыки закладывает уши, «танцующая» толпа перед сценой скорее напоминает «бойцовский клуб» в действии, а воздух — это смесь запахов пота, алкоголя и лака для волос, которым панки ставили свои ирокезы. Хотя сами панкхардкорщики умудряются довольно точно описать происходящее. Вот так, например, выглядит рецензия на выступление Московской punkhardcore-группы G. A. L. G. Е. N.21 на фестивале «Российский punk обстрел — 5», который состоялся в сентябре 2004 года в Москве.

Вызов обществу
До начала 90-х годов в Москве и Ленинграде, а в провинциальных городах и по сей день, бросать вызов обществу своим внешним видом, поведением, речью, музыкой и т. д. — было и есть занятие небезопасное. На Западе, например в Англии или Германии, где общество было на тот момент (и сейчас есть) все-таки толерантным, реакция на подобного субъекта могла быть выражена в какой-то негативной, но словесной форме. Совсем иную обстановку можно было наблюдать у нас в 80-е и в начале 90-х годов: порой вызов принимался не «культурологически», а буквально — ногами по голове вплоть до летального исхода.

Punk's not dead
Результаты, к которым приходит исследователь, во многом зависят от исходных позиций и ракурсов рассмотрения того или иного явления. Стремление к максимально адекватному отображению изучаемого феномена неминуемо приводит к поиску адекватного инструментария для исследования. В этой связи панк-рок-субкультуру как явление, входящее в более обширный феномен молодежной субкультуры,25 можно рассматривать в контексте философии и методологии постмодернизма. Во-первых, потому что формирование постмодернистской ситуации и конструирование феномена молодежной субкультуры совпали по времени (а именно формирование постиндустриального общества во второй половине XX столетия) и, следовательно, взаимосвязаны и взаимообусловлены.

Деконструкция панк-рок-субкультуры
Деконструкция панк-рок-субкультуры как социокультурного текста вскрывает его полисемию. Так как за внешней целостностью данной субкультуры взаимное сосуществование таких направлений, как punkhardcore, pop-punk и D. I. Y., тематические и идеологические векторы которых направлены в разные стороны, указывает на ее смысловую неоднозначность и наличие внутренних противоречий.

Маргинальность панк-рок-субкультуры
На поверхность общественного сознания выходит такая категория постмодернизма, как маргинальность, подразумевающая «сознательную установку на пери-ферийность по отношению к обществу в целом и его социальным и этическим ценностям».30 Фигура панк-рокера оказывается в роли бунтаря-маргинала, который, по словам Ролана Барта, «ниспровергает свидетельства и универсалии, замечает и выявляет в инерции и притязаниях современности слабые места».31 Неслучайно подавляющее большинство панк-рок-текстов посвящено социальной тематике: коррупции в политике, тотальному загрязнению окружающей среды, глобализации, навязываемой сверху идеологии и т. д.

Классика и современность эстрады
Может показаться, что такое понятие, как «эстрадная классика» представляет собой оксюморон. Ведь эстрада всегда злободневна и актуальна. Но общие закономерности построения структуры эстрадного номера являются фундаментальными, неизменными. Об этом убедительно говорят и современные процессы, идущие на эстраде. Новизна форм не означает сущностных изменений структуры и специфики того или иного эстрадного жанра, методологических принципов его создания.

Классика эстрады
Молодые артисты берут приемы, на основе которых были в свое время сделаны номера, ставшие классическими. Например, эстрадный клоун Ю. Гальцев «вспомнил» монолог А. Райшна (рассматривал фотографии) и сделал очень популярный номер, построенный на том же приеме, — «Екалы бабай!».

Архаические жанры
Музыкальный фельетон-мозаика вообще сегодня представляется архаикой. Но когда артист, точно следуя структурным закономерностям построения номера в этом жанре, находит возможность в классической форме воплотить современное содержание — такой номер просто «на ура» встречается публикой. В качестве редкого примера современного музыкального фельетона-мозаики можно привести произведение, исполняемое победителем в жанре конферанса Открытого российского конкурса артистов эстрады «Антре-96» М. Смирновым.

Оригинальный жанр
На Открытом Санкт-Петербургском конкурсе артистов эстрады (ноябрь 2001 года) первую премию в оригинальных жанрах получила С. Лопата, которая выступала в номере «игра с хула-хупами». Это очень традиционный номер. Ведущий объявил: «Номер называется „Мэри Поплине"». И действительно, на эстраде появился знаменитый литературный персонаж: молодая обаятельная женщина в длинном вечернем платье (что уникально сложно для этого жанра).

Тема праздника в повседневной культуре
Повседневность человека начала XXI века есть результат интерференции двух реальностей: действительной и виртуальной. Из их сложного наложения возникает особый способ проживания будней, которые теперь все меньше ощущаются как ежедневная рутина и обыденность, но как праздник жизни. Телевизионная и радиореклама, наружные рекламные биллборды, плакатики и наклейки содержат новую концептуальную метафору: «Жизнь — не столько театр, не столько спорт, не столько игра, жизнь — это праздник». «Будней не будет» (пиво «Mix» Клин-ское) провозглашается как жизненная стратегия.

Шоппинговый праздник
Улыбчивые продавцы-консультанты любезно играют роль метрдотелей. Пришедших на шоппинговый праздник угощают вином, конфетами, кофе или пельменями на огранизованных прямо в магазинах дегустациях. Посетитель чувствует себя в центре внимания, деперсонифицированная ослепительная реклама воспринимается как личное обращение: «Только для Вас!», «Вы этого достойны» и т. д и т. п. Никто уже почти не ощущает, что все вещи и услуги он покупает за собственные деньги. Все выглядит как дар, красивый, ценный и полезный. Более того, это дар символический, невещественный: красота, молодость, престиж.

Ритуализация повседневного времени
Французский философ Ж. Бодрийяр, говоря о симулятивных процессах в современной культуре, отмечает «гиперреальный статус» гипермаркетов.3 Этот статус складывается, на наш взгляд, из нескольких сущностных характеристик гипермаркета как социокультурного феномена. Во-первых, его автономность и выделенность по отношению к основной территории мегаполиса (чаще всего расположение на некотором удалении от границ города). В отличие от местной кондитерской, еще уцелевшей кое-где в старом центре, попасть в гипермаркет нельзя, выбежав из дома на минутку.

Праздник в пространстве города
В пространстве города праздник почти не прекращается. Благодаря инерции, присущей повседневности, многие праздничные постеры в витринах небольших палаток и даже магазинов остаются висеть очень надолго, если не навсегда. «С праздником!» — с вечным праздником поздравляют прохожих слегка выцветшие плакатики. С Нового года и всю зиму скачет рисованая тройка по снежной дороге, со Дня города вплоть до глубоких заморозков, а кое-где до следующей весны красуются на плакатах девушки в летних сарафанах. Новый год вообще, если верить веселым парням из «Арбат Престиж»'а начинается в начале октября и длится, длится, длится... до 8 марта.

«Праздник живота»
«Праздник живота» можно устраивать каждый день, и даже каждый час. Все домочадцы с радостью поедают кубиковые супчики, лапшу с кетчупом и прочие моментальные «деликатесы». Им так и объясняют, что это — «счастье луковое» (кетчуп «Кальве»). И так просто добавить удовольствия, съев «Mars». Простое такое удовольствие — досуг, как поется в английской песенке за кадром («Simple pleasure — leasure, leasure...»). Что в русском варианте, видимо, означает «простенько и со вкусом», т. е. дешевый досуг.

Игра
Под крышками бутылок запечатаны удивительные подарки и приключения, надо, только открыть заветную бутылку — и ты перенесешься на горнолыжный курорт, или в твоей квартире появится домашний кинотеатр (пиво «Carlsberg»). Бонусы и лотереи предлагаются покупателям на каждом шагу. И вот уже почти кажется, что отдохнуть на море или приобрести новый телевизор нельзя никак иначе, кроме как обнаружив заветный купон под крышкой бутылки или в пакетике чипсов. Человечество вступило в «фазу лотерейного общества» (Д. Кларк).8 Содержание повседневной вещи приобретает сложную трехуровневую структуру, в которой исходная утилитарность уже почти не видна под «штукатуркой» символичности, и первичной становится ее потенциальная, определяемая случаем (лотереей) трансформация в нечто абсолютно иное, гораздо более ценное утилитарно и символически.